Статья
Версия для печати
Обсудить на форуме
Военное холодное оружие до промышленного переворота. Часть 1.


Содержание


Вступление.

Вплоть до середины 19-го века наиболее употребительным оставалось холодное оружие, именно оно вызывало от 70 до 90% всех боевых потерь. Исход сражения в ту эпоху решался в рукопашной схватке. Современная массовая культура выдает массу информации о вооружении тех времен, - целый пласт современной культуры  фэнтези - энергично эксплуатирует средневековый антураж, однако, авторы художественных произведений мало заботятся о правдоподобии технической стороны повествования.  Иногда это раздражает.

Целью данного опуса является классификация холодного оружия эпохи от неолита до промышленного переворота по назначению, с указанием ТТХ  и параллельным развеиванием некоторых мифов насаждаемых массовой культурой. Без претензий, однако, на полноту освящения вопроса. С претензиями, - получилась бы Война и мир в четырех томах.

Некоторая проблема подобной классификации состоит в том, что в разные эпохи и у разных народов одинаковое (или почти одинаковое) оружие могло называться по-разному, а  источники противоречат один другому, так что я вынужден взять на себя смелость выбирать из нескольких названий одно.

1. Металлургия.

Вопрос о металлургии приходится затронуть, так как прежде чем вести речь об оружии (по большей части железном), придется установить терминологию для описания того рода железа, из которого оно было сделано. Необходимо также составить некое представление и о масштабах производства металлов в разные эпохи.

1.1. Железные сплавы.

Более-менее общеизвестно (во всяком случае  должно быть общеизвестно), что материал в обиходе называемый железом даже в простейшем случае представляет собой сплав собственно железа, как химического элемента, с углеродом. При концентрации углерода менее 0.3% получается мягкий пластичный тугоплавкий металл, за которым и закрепляется название его основного ингредиента  - железа. Представление о том железе, с которым имели дело наши предки, сейчас можно получить исследовав механические свойства гвоздя.

Железо получалось путем восстановления его из окиси. Руда перемешивалась с древесным углем и закладывалась в печь. При высоких температурах, создаваемых горением угля, углерод начинал соединяться не только с атмосферным кислородом, но и с тем, который был связан с атомами железа. После выгорания угля в печи оставалась так называемая крица, - комок не поймешь чего, но с примесью восстановленного железа. Крицу потом снова разогревали и долго подвергали обработке ковкой, выколачивая железо из всякой дряни.

При концентрации углерода более 0.3%, но менее 1.7% сплав называется сталью. В первозданном виде сталь походит по своим свойствам на железо, но в отличие от него поддается закалке, - при резком охлаждении сталь приобретает большую твердость, - замечательное достоинство, однако, почти совершенно сводимое на нет благоприобретенной в процессе той же закалки хрупкостью. Представление о древней стали сейчас можно составить швырнув о каменный пол старый, советского производства, напильник.

Сталь получалась из железа путем науглероживания последнего. При высокой температуре и недостатке кислорода углерод не успевая окисляться пропитывал железо. Чем больше было углерода, чем тверже оказывалась сталь после закалки.

При концентрации углерода свыше 1.7% мы получаем чугун. Хрупкий, легкоплавкий и принципиально не поддающийся обработке ковкой металл, пригодный, однако, для литья. Составлять о нем представления не надо. Ибо он не герой нашей повести.

Как можно было заметить, ни один из перечисленных сплавов не обладает таким свойством, как упругость. Железный сплав может приобрести это качество, только если в нем возникает четкая кристаллическая структура, что происходит, например, в процессе застывания из расплава. Проблема же древних металлургов заключалась в том, что расплавить железо они не могли. Для этого требуется разогреть его до 1540 градусов, в то время как технологии того времени позволяли достичь температур в 1000  1300 градусов. Расплавить до жидкого состояния тогда могли только чугун, так как плавкость железных сплавов возрастает по мере увеличения концентрации углерода.

Фокус, таким образом, заключался в том, что ни железо, ни сталь сами по себе для изготовления оружия не годились. Из стали можно было сделать средних размеров нож, наконечник для стрелы или топор (типа колун). Для того же, что бы изготовить, например, меч, приходилось делать бутерброд из двух пластин железа, между которыми закладывалась стальная пластина. При заточке мягкое железо стачивалось и появлялась стальная режущая кромка. Еще проще было приварить стальное лезвие к железному обуху, - но такой тесак или топор приходил в полную негодность после стачивания стальной части. Реже, железный сердечник оковывали сталью снаружи. Такое оружие, сваренное из нескольких слоев с разными механическими свойствами, называлось сварным. Общими недостатками этой технологии являлись массивность и недостаточная прочность изделий. Сварной меч весил не менее 6-ти килограммов и не мог пружинить, вследствие чего неизбежно ломался или гнулся при ударе о непреодолимую преграду. Профессия оруженосец возникла не случайно, - было что и зачем подносить своему сюзерену.

Отсутствием упругости недостатки сварного оружия не исчерпывались. В дополнение к упомянутым недостаткам, его, например, невозможно было толком заточить. Железу можно было придать какую угодно остроту (хотя и стачивалось оно со страшной скоростью), но и тупилась мягкая режущая кромка из железа почти мгновенно. Сталь же точиться не желала, - режущая кромка крошилась. Здесь налицо полная аналогия с карандашами, - мягкий грифель легко сделать очень острым, но он сразу затупится, а твердый до особой остроты не доведешь, - десять раз сломается. Так что бритвы приходилось делать из железа и точить. Непрерывно.

Был, правда, один способ сочетать остроту изделия с твердостью режущей кромки. Для этого надо было сначала заточить лезвие, а только потом закаливать его. Но такая заточка была возможна только один раз и служила не долго, - стальная кромка быстро крошилась и иззубривалась. В целом, сварное оружие не превосходило остротой столовый нож. Уже одно это обстоятельство требовало делать его очень массивным для придания удовлетворительных рубящих свойств.

Особую разновидность сварных изделий представляли собой хеттские ножи. В середине второго тысячелетия до Новой эры хетты открыли эффекты науглероживания и закалки, но применяли их еще своеобразно, - науглероживалось готовое изделие. Готовый и уже наточенный железный нож прокаливали в угле с тем, чтобы на нем возникла корка из стали. Потом закаливали. Стальная корка оказывалась при этом очень тонкой, так как температура, при которой проводилось науглероживание, не могла быть высокой, - иначе изделие потеряло бы форму. Такие ножи ценились более ради редкости.

Позже, похожая технология была применена для производства дешевых доспехов. Сначала их отковывали из мягкого железа, потом науглероживали поверхность и закаливали ее. Точить доспехи было не надо, но в случае изготовления по такой технологии их оказывалось нельзя и полировать (таким способом удаляли ржавчину), вот и приходилось натирать их сажей для защиты от влаги. В Европе даже был специальный термин, - черный рыцарь, то есть, бедный рыцарь в дешевых доспехах натертых для сохранности сажей.

Однако, еще на заре железной металлургии, - в начале первого тысячелетия до Новой эры, -  индийские мастера сумели обойти это ограничение. Если найти руду исключительной чистоты (вредные примеси также увеличивают температуру плавления), сильно науглеродить ее ни чем-нибудь, а графитом, разогреть смесь до очень по тем временам высокой температуры путем дутья уже подогретого в другой печи воздуха (индусам пришлось даже изобрести огнеупорный кирпич), выжечь лишний углерод и остужать печь очень медленно (несколько суток), - то можно было достичь правильной кристаллизации и не расплавляя сталь до жидкого состояния. Полученный таким образом металл назывался булатом. Он содержал зерна покрытые снаружи сталью и наполненные железом, в результате чего даже при самой твердой закалке не терял упругости (железо внутри зерен закалке не поддавалось).

Но технология получения булата оказывалась слишком сложна для широкого распространения в древности. Даже проковывать крицу приходилось с уловкой, - при минимальной температуре, чтобы зерна не разрушились. Так как температура нагрева оценивалась визуально, - по оттенку свечения металла, ковали булат только безлунными ночами. Это делало процесс проковки очень трудоемким. Кроме того, требовались графит и особо чистая руда, - они не везде были. Производство булата было налажено в немногих местах, - главным образом в Индии, - только здесь в промышленных масштабах. Какое-то время булат производили в Ассирии или Вавилонии (не установлено), и в не очень значительных объемах - в Китае.

Индийские заводы энергично работали на экспорт, но не могли производить булатную сталь в объеме необходимом для вооружения армий всего мира. Индийский булат почти не попадал в Европу, почти целиком оседая в Азии, в свете этого может быть, что панические донесения римских войск, о парфянском оружии, которое ни чем не пробивается, но само все пробивает, имело под собой кроме эмоциональной, еще и материальную основу.

Тайна булата была раскрыта цивилизованному человечеству русским исследователем Аносовым только в 1830 году. Лучшие умы Европы, к тому времени уже несколько десятилетий бились этой тайной, но только у Аносова для экспериментов под ругой оказался тагильский магнетит. Однако, очень скоро, прежде чем эта технология успела получить вторую жизнь, были разработаны более совершенные методы  получения стали сочетавшей твердость и упругость.

По этому, для производства оружия с середины первого тысячелетия нашей эры ( в Китае  - с начала эры) стал применяться дамаск. В отличие от булата, для получения дамаска не требовались ни особо чистая руда, ни графит, ни специальные печи. В самом примитивном случае, как это делалось в Японии, железную заготовку расковывали в длину, складывали пополам, потом снова расковывали и складывали, - так раз 30-40, пока хватит металла, - с каждой проковкой его оставалось все меньше. Получалась заготовка, в которой слои с высоким и низким содержанием углерода оказывались почти мономолекулярными, и которой потом можно было придать любую форму (помня, однако, о направлении волокон). По более прогрессивной технике, принятой в Арабских странах или в Китае, сначала вытягивалась проволока или лента с определенным содержанием углерода, а потом уже, из пучка проволоки выковывался дамаск. Так тратилось меньше времени и железа. Существовала, конечно, масса хитростей, касающихся температуры проковки и многого другого, но при наилучшем результате можно было получить клинок, которым с одного удара срубалась голова у быка (мечта матадора), или (но не и) такой, который можно было носить обернув вокруг пояса.

Назвался это металл дамаском или дамасской сталью, так как дикие европейцы впервые увидели такие мечи у арабов во время крестовых походов. Освоить эту технологию европейцам удалось только с 16-го столетия (хотя эксперименты проводились с 12 века), а средневекового арабского уровня достигли только в 18 столетии (но Наполеон все еще предпочитал носить настоящую турецкую саблю, а не шательеровскую подделку). Приблизительно в эти же сроки с дамаском познакомились и японцы. Громкая слава японских катан разнеслась только благодаря американскому кинематографу. Во время второй мировой войны американцы столкнулись с этими мечами (штатным оружием японских офицеров) и их способность перерубать ствол винтовки врезалась в память американским солдатам. Но ствольная сталь  мягкая (хотя на ощупь это и не чувствуется), а златоустовские, шательеровские и золингеновские сабли были не хуже, и появились раньше. Вообще, классический японский самурай -  персонаж 18-го века.

В России дамаск был известен еще в домонгольский период, и назывался булатом (о настоящем булате на Руси мало что знали). Однако, мастеров способных делать такое оружие было не много.

Существенным недостатком технологии дамаскирования был большой расход материала. Уже готовые железо и сталь теряли 85% веса, пока превращались в дамаск.

С 7-го века в Китае и с 16-го века в Европе получил распространение так называемый передельный процесс в металлургии, технология, при которой железо еще при получении за счет высокой температуры плавления и интенсивного науглероживания перегонялось в чугун, а уже затем, жидкий чугун освобождаясь от лишнего углерода превращался в сталь. Сталь, таким образом, хотя еще и не могла быть расплавлена сама, получалась все-таки в результате кристаллизации расплава. Передельная сталь (или, как ее позже безо всяких на то оснований стали называть, - английская сталь) могла обладать упругостью и твердостью, но не могла сочетать их. Распределение углерода внутри зерен оказывалось почти равномерным, а сами зерна  получались слишком мелкими. При высоком содержании углерода ее свойства вообще не отличались от свойств обычной стали. Если клинок делали из сравнительно углеродистой стали и закаливали, его упругость оказывалась недостаточна, - он получался тупым и ломким. Если сталь оказывалась слишком низкоуглеродистой, то при закалке упругость опять же пропадала, - только клинок уже не ломался, а гнулся. В случае же, если закалка была слабой, упругость сохранялась, но клинок получался мягким. Дамасковая сабля просто перерубала передельную. Но из передельной стали саблю, по крайней мере, можно было изготовить, - сварная технология этого не позволяла.

1.2. Производство железных сплавов.

Первым устройством для получения железа из руды была одноразовая сыродутная печь. В земле выкапывалась яма, в которую закладывались руда и уголь, над ямой сооружался купол с короткой трубой, с боку прилаживался мех для дутья. Когда процесс заканчивался, печь разрушали и доставали крицу. Одна печь выдавала крицу весом в среднем около 3-х килограммов на треть состоящую из железа. Но при проковке крицы много железа снова окислялось или оставалось в шлаке. Процесс был фантастически непроизводительным, особенно если вместо руды использовался красный песок или болотная грязь.

Даже из самой легкоплавкой руды в сыродутной печи восстанавливалось не более половины железа. В случаях же использования ржавого песка, в котором самого железа было мало, а вредных примесей (фосфора и серы) много, крицу на несколько лет опускали в воду. За это время фосфор и сера окислялись почти полностью, а часть железа еще не успевала. В общем, можно считать, что сыродутная печь давала в среднем не более 500 граммов железа.

Несмотря на это, сыродутная техника получения железа сохранялась во многих регионах очень долго. Ею пользовались не только варварские, но и многие цивилизованные народы. Только в Индии сыродутные печи вышли из употребления в начале первого тысячелетия до Новой эры, в Китае же они служили до 2-го века Новой эры, на Арабском Востоке  до 7-го века, в Западной Европе  до начала 14-го, а в России  до конца 14-го века. Римляне, в частности, не знали других способов производства железа. А надо было знать.

Кроме низкой производительности, недостатком сыродутной технологии была ее расточительность, - учитывая все потери, извлекалось в среднем около 20% железа содержащегося в руде. Но еще хуже было то, что большая часть руд вообще не расплавлялась в сыродутной печи. Те же, что годились еще надо было найти и добыть, а возможности для этого у наших предков были весьма скромными, - даже у цивилизованных народов умеющих строить шахты.

В качестве сырья мог использоваться, конечно, не только качественный магнетит, но и песок (или даже болотная жижа) с небольшим содержанием окиси железа. Найти подобный ресурс в количестве необходимом для кустарной кузницы проблемы не составляло  такое железо имелось везде (даже норвежцы, высадившись в Америке, сразу начали разработку какой-то лужи). Но производительность труда при этом падала еще в разы. Кроме того, подобные источники были приемлемы для варварских племен, но не для нации с миллионными городами.

Древние люди долгое время жили богато и счастливо, - каменные топоры делали из яшмы, а для получения меди пережигали малахит, но все хорошее имеет тенденцию кончаться. Собственно, переход народов от металлургии бронзы к железу в значительной связан с истощением запасов меди и олова. Одной из причин краха античной цивилизации Средиземноморья было истощение минеральных ресурсов. Золото кончилось не в казне, а в недрах, олово иссякло даже на Оловянных островах, медь же, хоть и добывается  на Синае и Кипре до сих пор, но те месторождения, которые разрабатываются сейчас римлянам доступны не были. Среди прочего, кончилась и пригодная для сыродутной обработки руда. Только свинца еще было много, - из него стали делать водопроводные трубы.

Впрочем, варварские племена заселившие ставшую бесхозной Европу долгое время не знали, что недра ее истощены предшественниками. Учитывая громадное падение объема производства металлов, тех ресурсов, которыми римляне побрезговали, долгое время хватало. Позже, металлургия стала возрождаться в первую очередь в Германии и Чехии, - то есть, там,  куда римляне не добрались с кирками и тачками.

Более высокую ступень в развитии черной металлургии представляли собой постоянные высокие печи называемые в Европе штукофенами. Это действительно была высокая печь, - с четырехметровой трубой для усиления тяги. Мехи штукофена качались уже несколькими людьми, а иногда и водяным двигателем. Штукофен имел дверцы через которые раз в сутки извлекалась крица. Производительность штукофена была несравненно выше, чем сыродутной печи, в день он давал до 250 кг железа. Температура же плавления в нем оказывалась достаточна для науглероживания части железа до состояния чугуна. Однако, штукофенный чугун при остановке печи застывал на ее дне смешиваясь со шлаками, а очищать металл от шлаков умели тогда только ковкой, но как раз ей-то чугун и не поддавался. Его приходилось выбрасывать. Иногда ему пытались найти какое-то применение, например, древние индусы отливали из грязного чугуна гробы, а турки в начале 19-го века  пушечные ядра. Не знаю как гробы, но ядра, по свидетельствам очевидцев, из него получались - так себе.

Изобретены штукофены были в Индии в начале первого тысячелетия до Новой эры. В начале нашей эры попали в Китай. В 7-м веке вместе с арабскими цифрами арбы заимствовали из Индии и эту технологию. В конце 13-го века штукофены стали появляться в Германии и Чехии (а еще до того были на юге Испании) и в течение следующего века распространились по все Европе.

Следующим этапом в развитии металлургии стало появление доменных печей. За счет увеличения размера, предварительного подогрева воздуха и механического дутья в такой печи все железо из руды превращалось в чугун, который периодически выпускался наружу. Производство стало непрерывным, - печь работала круглосуточно и не остывала. За день она выдавала до полутора тонн чугуна. Перегнать же чугун в железо в горнах было значительно проще, чем выколачивать его из крицы, хотя ковка все равно требовалась, - но теперь уже выколачивали шлаки из железа, а  не железо из шлаков. Кроме того, как упоминалось выше, передельная сталь была лучше кричной.

Доменные печи впервые были применены в Китае в 7-м веке (в 11-м веке китайцы соорудили многоэтажную пагоду целиком из литых чугунных деталей), а на рубеже 15-го и 16-го веков независимо изобретены в Европе. На Ближнем Востоке и в Индии эта технология появилась только в 19-м веке (в значительной степени, вероятно, потому, что водяной двигатель из-за характерного дефицита воды на Ближнем Востоке не употреблялся). Наличие в Европе доменных печей позволило ей обогнать в 16-м веке Турцию если не по качеству металла, то по валу. Это оказало несомненное влияние на исход борьбы, особенно когда оказалось, что из чугуна можно лить пушки.

С начала 17-го века европейской кузницей стала Швеция, производившая половину железа в Европе. В середине 18-го века ее роль в этом отношении стала стремительно падать в связи с очередным изобретением, - применением в металлургии каменного угля.

Прежде всего надо сказать, что до 18-го века включительно каменный уголь в металлургии не использовался  из-за высокого содержания вредных для качества продукта примесей, - в первую очередь, - серы. Устранять их тогда коксованием не умели. Эта технология появилась в Англии в 1735 году (что, наконец, позволило европейцам обойти даже хитроумных китайцев), а в других странах только в 19-м веке. Собственно, в 17-м веке уголь даже и добывался только в Англии и Китае  и то, для бытовых нужд. Для нужд металлургии до середины 18-го века использовался только древесный уголь.

Потребление топлива в металлургии было огромно, - на килограмм железа требовалось 10 килограммов угля. Или центнер дерева. До тех пор, пока производство металлов имело скромные масштабы потребности в угле  как правило удовлетворить было не сложно (хотя, например, отставание Египта в освоении технологий производства металлов объясняются именно тем, что в этой стране не было дерева для производства угля). Но домна пожирала воз угля в час. А вокруг нее еще работало 10 горнов перерабатывающих чугун в железо. Древесный уголь превратился в стратегический ресурс. Именно изобилие дерева в самой Швеции и принадлежащей ей Финляндии позволили шведам развернуть производство таких масштабов. Англичане, имевшие меньше лесов (да и те были зарезервированы для нужд флота) вынуждены были покупать железо в Швеции до тех пор, пока не научились использовать каменный уголь.

1.3. Обработка железных сплавов.

Самой первой формой организации производства железных изделий были кузнецы-любители. Обычные крестьяне, которые в свободное от обработки земли время промышляли таким ремеслом. Кузнец этого сорта сам находил руду (ржавое болото или красный песок ), сам выжигал уголь, сам выплавлял железо, сам ковал, сам обрабатывал. Таких любителей могло быть много или мало, смотря по тому, легко ли было найти в данной местности источник металла. Если таковой имелся по близости, то и целая деревня могла промышлять производством железа, но такое было возможным только при наличии устойчивой возможности выгодного сбыта продукции, чего практически не могло быть в условиях варварства. Производительность труда была совершенно ничтожной, такого рода индустрия обеспечивала концентрацию железных изделий порядка 200 граммов на душу населения. И не в год, - а вообще.

Для создания таких запасов металла требовалось, чтобы на племя из 1000 человек имелся десяток делателей железа, каждый из которых за год соорудил бы пару-тройку сыродутных печей.

Цифра эта, конечно, очень приблизительная, но факт тот, что, производя железо таким способом, ни когда не удавалось за его счет полностью покрыть все потребности в самом простом оружии и самых необходимых орудиях труда. Из дерева делали гвозди и плуги. Из железа, - только то, что ни как не возможно было изготовить из других материалов.

В этих условиях собственно производством железных орудий мог заниматься не каждый кузнец, если в данной местности активно добывалось железо, то могло возникнуть и разделение на металлопроизводителей и металлообработчиков, но такое было крайней редкостью. Почти всегда, тот кто добывал руду, сам же и делал железные орудия. Умение его было ограничено выковыванием изделий самой простой формы. Контролировать качество металла кузнец-любитель практически не мог. Такого уровня возможностями обладали наиболее примитивные племена кельтов, германцев и славян в начале нашей эры.

Следующим этапом развития черной металлургии были профессиональные кузнецы. Такие ремесленники все еще сами выплавляли металл, но на добычу железоносного песка и выжигания угля чаще уже напрягали других мужиков, - в порядке натурального обмена. Обычно такой кузнец имел помощника-молотобойца и как-то оборудованную кузницу.

На раннем этапе развития обмена профессиональных ремесленников не могло быть много, - один на несколько мелких поселений, или на одно очень крупное. В городище (обнесенное частоколом место, где племя укрывалось в случае нападения врагов) мог жить и не один кузнец. Имелись такие мастера и у каждого крупного феодала раннего средневековья. С их появлением концентрация железных изделий возрастала в четыре-пять раз. Практически, уже каждый крестьянский двор мог быть обеспечен персональными ножом и топором. Возрастало и качество изделий. Кузнецы профессионалы могли изготовлять сварные изделия из нескольких кусков железа и стали и, например, вытягивать проволоку. В принципе, такой умелец мог получить и дамаск, если знал как, но производство дамаскового оружия требовало такого количества железа, что не могло быть сколько-то массовым.

В 18-19 веках деревенские кузнецы умудрялись даже изготовлять стволы к нарезному оружию, но тут была фишка, - они пользовались оборудованием, которое сделали не сами. Некоторого масштаба перенос ремесленного производства из города в деревню становился возможным на таком этапе развития города, когда стоимость даже довольно сложного оборудования становилась незначительной. Средневековые же деревенские кузнецы сами делали свои орудия труда. Как умели. По этому такой мастер обычно преуспевал в изготовлении предметов простой плоской формы, но положительно затруднялся, когда требовалось изготовить трехмерное изделие, или состыковать несколько изделий между собой, - что, например, требовалось для создания надежного шлема. Изготовить же такое хай-теч, как спусковой механизм для арбалета, деревенскому кузнецу не грозило конкретно, - для этого требовались хорошие инструменты и измерительные устройства. Не было у таких кузнецов и специализации, - и мечи, и иголки, и подковы делал один и тот же мастер.

Таким образом, до разделения труда между городом и деревней годовое производство железа не превышало 100 граммов на человека, форма изделий была очень простой, а качество низким, когда же описывают вооружение какого-нибудь варяга, обязательно забывают упомянуть, что имеют в виду оружие вождя, откопанное в его кургане. Варвары попроще, которым курганы не полагались, не имели ни доспехов, ни мечей (даже сварных). Каменные топоры в Западной Европе употреблялись как боевое оружие вплоть до 11-го века, костяные наконечники для стрел  до 14-го.

Такой уровень производства был характерен для Греции гомеровского периода, галлов, Европы до 12-13 века, России до 11-12 веков.

На новый уровень металлообрабатывающая промышленность вступала только с созданием городов, где уже могли быть мастера, а не кузнецы. Мастер железо покупал, причем покупал уже нужного качества, мастер покупал себе инструменты  - необходимые по его профилю, и нанимал подмастерий, мастер, наконец, имел специализацию. Если он делал ножи, то уж сдавал их на реализацию ящиками. Если делал мечи, - то не по два в год, а по четыре в неделю. И несравненно лучше, чем мог это сделать деревенский кузнец. Причем, ножны и рукоятки к ним мастер тоже покупал, а не тратил время по пустякам. Но для мастера ( в самом примитивном виде ) непременно требовался город, хоть на 5000 жителей, что бы он все мог купить и продать. Очевидно, что чем более развит был обмен, тем больше могло быть мастеров и их специализаций, но для обмена таких масштабов непременно требовались деньги и сравнительная стабильность.

Пяти тысяч горожан даже было мало, этого хватало только если была возможность товарообмена с другими ремесленными центрами, по этому, города обычно и вырастали сразу целыми пачками, - в Северной Италии, на юге Франции (снесены в 12-м веке), во Фландрии, ганзейский выводок  наконец. Кроме того, кустарные делатели железа уже не могли дать городу достаточно сырья, - разве что город контролировал очень большое пространство, как Новгород, например. Иначе, требовалась шахта, а к шахте требовалось наладить подвоз угля и крепежного дерева. Да и еды для рудокопов. Город требовал инфраструктуры и мог развиваться только в определенных условиях.

Еще лучше, конечно, было организовать мануфактуру, но вокруг нее требовалось выстроить уже 50 тысячный город, и еще чтобы несколько таких же было по близости.

Характерно, что в период расцвета, в 13-м веке Новгород выставлял ополчение в кольчугах и шлемах (8000 человек, при том, что во все Европе того времени не набралось бы и 50000 таких комплектов вооружения, причем существенно худшего качества), и еще нанимал профессиональную кавалерию в полном вооружении (половину от того, что могли собрать Священная Римская Империя или Франция,  - и лучше вооруженных).  А после экономического упадка, в 14-15 веках новгородский ополченец выступал в поход только с топором и луком. Иметь по 20-30 килограммов железа на каждого воина могли позволить себе очень не многие народы.

Количество городского населения в Афинах с Морским союзом пятого века до нашей эры составляло 360 тысяч человек, Риме первого века нашей эры составляло 15 миллионов человек, в Западной Римской Империи четвертого века, - 400 тысяч человек, в Западной Европе с шестого века по десятый  век (без Византии и Кордовского халифата)  25 тысяч человек.  В Западной Европе к середине двенадцатого века городское население возросло до  120 тысяч человек, сто лет спустя уже составило  250 тысяч, спустя еще сто лет, снова удвоилось, а к середине семнадцатого века уже составило 6 миллионов.

В Византии 3-го века осталось всего 500 тысяч, но в 6-м уже было 900. К концу 9-го века, однако, численность городского населения этой страны снова упала до 250 тысяч, в значительной степени потому, что много городов захватили арабы. 250 тысяч было уже не достаточно даже для обороны от славян и франков, - в начале 13-го века последний город этой страны был разрушен.  Носителем  европейского культурного наследия (за неимением лучшего) стала Русь.

Население городов Руси 12-го века превышало таковое в Европе,  - 150 тысяч человек, в 13-м веке Европа обогнала, имея 250 тысяч, против 220 тысяч, но относительное количество городского населения и количество городских поселений на единицу площади все еще было выше на Руси. Преимущество было шестикратным. К концу 14-го  века уровни цивилизованности Руси (Московии и Литвы) и Европы уровнялись.

Связь объемов производства железа с технологиями была довольно слабой. Более это зависело  от организации труда. Если металлург не отвлекался на другие задачи, то и сыродутных печей он мог наделать целую тучу. В Риме производство достигло 1.5 килограмма на человека в год и этого не хватало, - железо в Рим возили даже из Китая. В Европе же и Азии даже с использованием штукофенов производство обычно не достигало килограмма. С появлением доменных печей в Европе этот показатель возрос втрое, а в Швеции с 17-го века достиг 30 килограммов в год. К концу 18-го века этот рекорд был побит в Англии. В России после петровской индустриализации производство достигло 3-х килограммов на душу населения в год и оставалось на этом уровне до конца 18-го века.

1.4. Металлургия бронзы.

Металлургия меди едва ли достойна специального упоминания, так как медные орудия не только ни когда не вытесняли полностью каменных, но и уступали им во многих отношениях, имея решительное преимущество лишь в технологичности, - изготовление каменных орудий было делом трудоемким, а служили они не долго, - каменный топор даже нельзя было заново заточить.

В начале второго тысячелетия до Новой эры медь стала заменяться бронзой. Приблизительно в эту же пору появились и первые железные изделия, но мягкое железо, как материал для оружия и орудий было хуже бронзы, - бронзовый век продолжался еще 1000 лет, вплоть до освоения технологий науглероживания и закалки.

Но и позже бронза сохраняла некоторое значение, так как превосходила железо в технологичности, - форму железному изделию можно было придавать только ковкой (по этому, например, даже старинные гвозди имели квадратное сечение), бронзовые же орудия можно было отливать.

Изделие сложной формы, например, шлем, проще было отлить, чем выковать. То есть, и отлить было очень не просто, но все-таки несравненно проще, чем выковать из нескольких слоев железа и стали. Что же касалось прочности, то бронза однозначно была тверже железа и не такой хрупкой как сталь. В Китае выделка оружия (мечей) из бронзы продолжалась еще во 2-м веке, шлемы же в Европе и в 19 веке делали из бронзы по преимуществу. Бронзовые доспехи, в том числе цельнолитые кирасы, употреблялись и в Риме, вплоть до начала нашей эры, хотя недостатка в железе до начала 3-го века римляне не испытывали.

Достоинством бронзы также было ее удобство при массовом производстве. Так китайцы, например, уже в первом тысячелетии новой эры отливали из бронзы детали к арбалетным замкам, наконечники и ушки для арбалетных болтов и многое другое. Бронзовый наконечник, конечно, не обладал пробивной способностью железного, но каждый из железных надо было выковывать и закаливать персонально, а бронзовые отливались в специальным станке по 100 штук разом, причем обладали качеством, для железных изделий в ту пору почти недостижимым, - стандартностью.

С 15-го века бронза снова стала стратегическим материалом, так как оказалось что она незаменима для изготовления пушек.

Существенным недостатком бронзы была, однако, ее дороговизна, вследствие которой, и она, в период бронзового века, не могла вытеснить из употребления каменных орудий и оружия. Медь встречается несравненно реже железа, а олово было остродефицитным материалом еще в глубокой древности, - финикийцы плавали за ним в Англию. Кроме того, запасы меди и олова имели тенденцию к истощению, что в значительной степени ускоряло переход народов из бронзового в железный век, технологии которого, впрочем, делали доступными новые месторождения меди и олова.

Сложности с получением бронзы приводили к тому, что бронзовая индустрия оказывалась характерна почти только для цивилизованных народов. Сырье необходимое для получения бронзы в количестве достаточном для изготовления орудий труда и массового вооружения армии можно было добыть только в рудниках, либо получить в результате обмена. Да и в этом случае производство бронзы на душу населения не превышало 300 граммов в год, - но это рекордный показатель, характерный, например, для Вавилонии (притом, что в самом Междуречье ни олова, ни меди не водилось). В Египте, например, оно было порядка 50 граммов в год. В России при Петре за счет освоения уральских месторождений производство бронзы достигло всего 100 граммов в год на душу населения.

Варвары обычно не располагали бронзой в количестве достаточном для изготовления оружия и орудий, - разве что, если земля их, что называется, была сказочно богата необходимыми для производства бронзы ресурсами, - как это имело место в случае жителей Скандинавии.  Либо, как в случае скифов, варварам были необходимы постоянные экономические контакты с цивилизацией.

Автор: Harry
Версия для печати
Обсудить на форуме